В первом тысячелетии новой эры был еще один суперэтнос, без территории, без централизованной власти, без войска… но он был.
Евреи, рассеянные от Германии до Ирана, жили, не теряя своего внутреннего единства, несмотря на внешнее разнообразие. Среди них были носители разных культурных традиций, разных идеалов, разных стереотипов поведения.
Восточные евреи не были похожи на византийских или немецких, но ведь мы и называем их не этносом, а суперэтносом. И в IX в. настало время им сказать свое слово. А так как это "слово" было произнесено в Хазарии и весьма значительно отразилось на судьбе хазар, то придется проследить, как и почему это могло произойти. А для этого нам придется углубиться в древность и проследить судьбу восточной ветви иудейской общины и ее связи с Ираном.
Этническая история евреев была извилиста и многообразна, но трансформации, возникавшие вследствие пассионарных толчков, видоизменяли их не менее, чем все прочие этносы. При этом менялись даже облик культуры и догмы религии, феномены куда более устойчивые, чем этнические стереотипы, но сохранялся этноним, что и вводило в заблуждение и невежественных людей, и даже ученых.
Легендарные сведения первых книг Библии туманно повествуют о неясных связях предков евреев с Шумером, а потом с Египтом, но к нашей теме это не имеет отношения. Исторически зафиксированные племена хабиру в XIV в. до н. э. начали завоевание, крайне жестокое, беззащитного и миролюбивого Ханаана, но натолкнулись на сопротивление филистимлян, одного из "народов моря", по-видимому древних ахейцев или хеттов.
Война с хананеями и филистимлянами затянулась до X в. до н. э. (акматическая фаза этногенеза). Лишь царь Давид (1004-965 до н. э.) достиг решительных успехов и взял Иерусалим, где его сын Соломон соорудил храм. Но после смерти Соломона его царство распалось на два (надлом), а в 586 г. до н. э. Иерусалим был взят вавилонским царем Навуходоносором, который вывел пленных в Вавилон. Так началось знаменитое рассеяние (диаспора) - инерционная фаза этногенеза.
В Вавилоне евреи прижились, и когда в 539 г. до н. э. Кир позволил им вернуться на родину, этим позволением воспользовались немногие. Вавилонская колония евреев оказалась богаче и многолюднее палестинской.
Из Вавилона евреи распространились по всей Месопотамии и Сузиане, где вошли в тесный контакт с персами. Есть даже предположение, что знаменитая антидэвовская надпись Ксеркса, запретившего почитание племенных богов - дэвов, нашла отражение в Библии, в книге "Эсфирь", содержащей описание того, как мудрый Мардохей благодаря очарованию своей племянницы Эсфири, пленившей царя, сумел организовать погром македонян. и других соперников евреев, боровшихся за влияние на персидского царя царей
Однако успех Мардохея оказался эфемерным. Персы охладели к евреям, и те радостно приветствовали Александра Македонского, пользуясь тем, что ни царь, ни его эллинские друзья никогда не сталкивались с евреями. Когда же греки и евреи оказались в пределах единой Селевкидской державы, между ними возникла кровопролитная война, закончившаяся победой евреев, основавших в Палестине царство с династией Хасмонеев. Постепенно палестинские евреи и евреи диаспоры стали обособляться друг от друга, "образуя как бы две нации". И судьбы их были различны.
До похода Александра Македонского этносы Эллады и Передней Азии жили раздельно. Культуры Египта и Вавилона спокойно увядали под эгидой персидского царя. Хотя Вавилон еще стоял, но вавилонян в нем почти не осталось. Хотя Нил еще откладывал ил на поля египтян, но, кроме феллахов да кучки жрецов, от древнего величия уцелели только могилы. Кроме персов, согдийцев, бактрийцев и народов Малой Азии, некоторую самобытность сохранили евреи в Палестине и дейлемиты в Эльбурсе да, пожалуй, разбойники Киликии и парфяне.
Но после македонского завоевания все перемешалось и возникла цивилизация, именуемая "эллинизм". Характеризовать эту эпоху нет необходимости, ибо это уже неоднократно делалось. Нам достаточно уяснить ее значение для этногенеза. Под державной властью Селевкидов и Птолемеев были не этносы-целостности, обладающие оригинальными структурами и своеобразным стереотипом поведения, а территории: красивые города, где люди говорили по-гречески, и окружающие их виллы, где по-гречески понимали. Те и другие подчинялись властям, ибо это давало им покой. Однако они не испытывали к своим правителям никаких чувств. Македоняне были для населения чужими и малоприятными людьми. Внутренние же связи были разрушены появлением общего рынка и общедоступной эллинской цивилизации. Этносы рассасывались в ней. Исключение составляли только евреи, вернувшие себе независимость под руководством Маккавеев.
Но сейчас речь не о них. В I в. до н. э. Рим подчинил своей власти Сирию и Египет. Сопротивления не было, и ничего не изменилось, за исключением того, что македонских чиновников сменили италийские. Налоговый гнет немного возрос, но зато римские порядки обеспечили подъем хозяйства, и одно компенсировало другое. Города росли и переполнялись субпассионариями, существовавшими в этом благодатном регионе за счет излишков сельского хозяйства, ибо природа, не насилуемая техникой, может прокормить не только трудящихся, но и дармоедов. Но когда прошел пассионарный толчок, начался новый процесс этногенеза.
В восточных провинциях Римской империи появились разнообразные богоискатели. Перечисление идей, выдвинутых в то время, увело бы нас в сторону от темы. Достаточно того, что победила и всюду распространилась христианская община, втянувшая в себя подавляющее большинство появившихся пассионариев. Люди слабопассионарные в христианских общинах были не нужны. О таких было сказано: "Знаю твои дела. Ты не холоден и не горяч: о, если бы ты был холоден или горяч; но как ты тепл, то изблюю тебя из уст моих" (Апокалипсис III, 15-16). На этом принципе создавались первые консорции пассионариев нового типа. К середине II в. они слились в особый субэтнос, или "этнос по Христу".
Главным врагом новой популяции были не римские власти, которые путали христиан с евреями, а городская субпассионарная чернь, боровшаяся с пассионарным и духовным подъемом путем писания доносов, столь многочисленных, что Траян специальным эдиктом запретил их рассмотрение. В это время христиан преследовали по закону о запрещении любых общественных организаций, например союза сапожников или общества по тушению пожаров, а не за исповедание веры в распятого Бога.
В этой фазе этнос вел себя как дитя в утробе матери. Являясь, по сути дела, новой персоной, он сам этого не сознавал. Первые апостолы считали себя галилеянами. Они ощущали свое различие с соплеменниками, но приписывали это нисхождению на них святого духа. Однако одного такого факта было достаточно, чтобы евреи перестали видеть в них членов своего этноса и уже в 35 г. побили камнями архидиакона христианской общины - Стефана. С этого времени вражда иудеев и христиан неуклонно обострялась.
Деятельность апостола Павла привлекла в христианскую общину - консорцию - большое количество людей разных этносов. Первое поколение христиан, ощущая свою общность, помнило о своем происхождении. Так, центурион Корнилий знал, что он римлянин, а Дионисий Ареопагит считал себя эллином.
Но общность судьбы объединяла членов христианских консорций, особенно во время гонений. Особенно сильно повлияли на консолидацию христиан зверские убийства их иудейскими повстанцами Бар-Кохбы (Сына Звезды) в 135 г. После этого оборвались традиционные связи между новой этнической целостностью и старой, но реформированной путем дополнения древнего предания.
Уцелевшие после римских репрессий иудеи приняли в 219 г. толкование преданий, составленное в Тивериаде раввином Иудою, - "Мишна", ставшее основой Талмуда. Отсюда пошло учение раввинизма, враждебное христианству.
А вавилонские общины, составленные из разных этнических субстратов, чутко воспринимали эллинскую и персидскую философию. В их среде появились гностические учения, в том числе Каббала.
Так окончательно разошлись галилейское учение Христа и диаспорный иудаизм, породившие два суперэтноса с разными доминантами и разными судьбами.
В отличие от иудеев язычники не оказывали ранним христианам никакого идейного сопротивления. Вера в древних богов - покровителей племени была подорвана развитием философии, которая оторвала от культа наиболее интеллектуальную часть эллинов и римлян.
В эпоху Принципата религия Юпитера превратилась в уважаемую традицию, выражение лояльности правительству, а тем самым потеряла элемент мистической связи божества и человека.
Смертельный удар античной религии нанесли сами императоры, требовавшие божественного поклонения своим статуям в храмах (как нашему последнему царю Николаю-окоянному - ред. НН). Ведь никто не мог искренне поверить, что пьяница Вителлий, развратник Огон, сумасшедший Гай Цезарь Калигула и им подобные - боги. А поскольку им надо было приносить жертвы наравне с Юпитером, Юноной, Марсом, Венерой, то и тех перестали воспринимать серьезно. Большая часть образованного общества стала индифферентно-атеистической, а низы ограничили свою духовную жизнь суевериями.
Гонения на христиан первые 150 лет проводились либо по доносам иудеев, либо по закону Траяна о запрещении любых обществ. К христианам Траян относился без всякого интереса и даже запретил принимать на них доносы, а казнить их повелел только по личному заявлению о принадлежности к христианской общине. Поэтому христианство распространялось по всей империи, втягивая в себя алчущих и жаждущих правды, т. е. пассионариев. А так как пассионарии группировались в регионе пассионарного толчка: в Сирии, Малой Азии и Палестине, то именно римский Восток стал плодородной почвой для семян христианской веры.
* * *
Но вот кончился инкубационный период. В 155 г. христиане заявили о себе на диспуте. Юстин Философ отверг веру в языческих богов, осудил жертвоприношения животных и сформулировал доктрину христианства, отличающуюся и от иудаизма, и от философских систем Эллады. Христианские консорции слились в субэтнос, а с этим явлением имперским властям пришлось считаться.
С конца II до начала IV в. от христиан требовали знака политической лояльности - признания императора богом и принесения жертвы на его алтарь. Христиане гарантировали политическую благонадежность, но категорически отвергали благонадежность идейную.
Признать богом центуриона или сенатора, интригана, развратника, убийцу они отказывались, хотя служить ему как человеку-правителю были готовы. Власти были недовольны такой полупокорностью и шли навстречу желаниям масс, городской черни, требовавшей истребления христиан.
Но беда в том, что христиане были наиболее верными, честными и храбрыми легионерами, а язычники - самыми лживыми, своевольными и нестойкими в бою солдатами, часто предававшими своих вождей. И происходило это от естественного разделения: в христианские общины шли люди нового психологического настроя, а в язычестве оставались те, кто, по сути дела, потерял старую веру и не приобрел новой, усвоив вместо религии принцип максимального подхалимства.
В 313 г. Константин, победивший с помощью христиан своего противника Максенция, дал в Милане эдикт, ставивший христианство в преимущественное положение. И тогда городская чернь объявила себя христианской и начала с такой же яростью истреблять языческих философов. Так продолжалось весь IV век.
Христианство и язычество боролись между собой весьма странным образом. Ни философы-неоплатоники - Ямвлих, Либаний, Ипатия, Гемерий, Фемистий, ни стоики, ни император-митраист Юлиан Отступник, ни "отцы церкви" - Василий Великий и Григорий Богослов, ни ученые-христиане - Ориген, Маркион, ни гностики - Василид и Валентин - не запятнали себя гнусными преступлениями против мыслящих иначе.
Зато римская, антиохийская и александрийская чернь, солдатские императоры, демагоги, безграмотные монахи и продажные чиновники участвовали в убийствах сначала христиан, а потом языческих философов. Нетрудно заметить, что как низы горожан, так и вожди наемных солдат меньше всего интересовались вопросами духовной жизни. Эти деморализованные потомки даже не древних римлян и эллинов, а гибридизированного населения торгово-ремесленных эллинистических центров равно старательно истребляли ростки новой духовной жизни и следы древней культуры.
Наследники Константина, весьма нетвердо сидевшие на престоле, считали за благо идти навстречу желаниям масс и их лидеров. Сын Константина Констанций приказал лишать язычников имущества и казнить смертью за совершение жертвоприношений. Впрочем, за отказ от учения Ария он отправлял христиан в тяжелые ссылки. Зато после 381 г. в такие же ссылки Феодосий стал посылать ариан. Грациан в 382 г. велел вынести из сенатской курии алтарь победы - символ римского могущества. Последняя попытка спасти язычество в 392-394 гг. была подавлена Феодосием, казнившим вождей восстания Евгения и Арбогаста.
Западная церковь получила от раннего периода очень тяжелое наследство. Сельское население Италии, Испании и Галлии, не затронутое пассионарным толчком, относилось к проповеди любой веры с потрясающим равнодушием.
И так же вяло оно отстаивало старую религию, вследствие чего языческие культы в Западной Европе дожили до VII в. Зато в городах, где население было приезжим с Востока, страсти кипели и христианство принимало крайние формы. Генетический дрейф пассионарности породил популяцию мучеников и фанатиков, которая обеспечила престол Константину, сумевшему использовать эту страшную силу.
В пламени акматической фазы пассионарности сгорел весь шлак, унаследованный Византией от античности. Вымерла субпассионарная чернь городов. Языческие окраины были захвачены германцами (на Западе), славянами (на Балканском полуострове) и мусульманами - новым этносом, возникшим в Аравии вследствие очередного пассионарного толчка и с потрясающей быстротой прошедшим всю фазу подъема, вплоть до образования суперэтноса.
Но в IV в. христианство как идеология перешагнуло границы этноса. Христианами стали готы, бургунды, свевы, вандалы в Европе, армяне и грузины в Азии, абиссинцы в Африке. Эти этносы никогда не знали римской власти, римской культуры, римской дисциплины. Поэтому они не составили единого с римлянами этноса, а остались сами собой.
И тут сыграло решающую роль дробление христианского этноса на два течения: никейское и арианское. Германцы приняли христианство с учением Ария, а в империи победило учение Афанасия, т. е. никейское. Восторжествовав на Константинопольском соборе 381 г., оно объединило своих сторонников в этническую целостность, которую мы и называем византийской.
С этой даты византийский этнос вступил в свою акматическую фазу. В IV-VI вв. он расширился, захватив Закавказье и Ирландию, погубил остатки античной культуры, раздробился на ряд субэтносов, каждый из коих выдвигал собственное исповедание, часто без достаточных догматических оснований. В VII в. он потерял половину своей территории из-за внутренних распрей и наконец в IX в. перешел в инерционную фазу этногенеза.
* * *
Отрыв от родины не проходит бесследно. Евреи, вернувшиеся в Палестину из Вавилона, не нашли взаимопонимания ни с местным населением иудейского культа - самаритянами, ни с потомками древних хананеян (финикийцев), населявшими Галилею, область у Тивериадского (Генисаретского) озера, ни с пришлыми из Напаты арабами - идумеями, поселившимися в бывшей земле филистимлян, в окрестностях Газы. Однако галилеяне и идумеи оказались увлеченными порывом восстания Маккавеев в 166 г. до н. э. и вместе с ними боролись против македонян.
Иудеи, ощущая острую необходимость в пополнении армии, обратили оба народа в иудаизм, мотивируя это тем, что они якобы в древности были евреями, но в отличие от самаритян утратили веру во время господства Селевкидов. Поэтому во время династии Хасмонеев (152-37 до н. э.) представители инкорпорированных этносов считались иудеями, но как бы второго сорта. Те отвечали им неприязнью, переходившей в кровопролитие.
Ирод I Великий (37-4 до н. э.), несмотря на все заслуги перед страной и народом, "любовь и преданность нашел только в Самарии и Идумее, но не у израильского народа", так как был чужеземцем. И сам он говорил, что "чувствует влечение к грекам в той же степени, в какой питает отвращение к иудеям". Он даже своих детей от еврейки боялся, как иудеев.
Так продолжалось до того времени, пока пассионарный взрыв не дал обитателям Палестины энергию, необходимую для самоутверждения. Тогда идумеи захватили власть в Палестине, изгнав последних Хасмонеев, а Галилея стала местом рождения Воплощенного Слова и новой религии, не только чуждой, но и противоположной той форме иудаизма, которая оформилась при контакте с эллинами и заискивании у римлян, той, что Т. Моммзен назвал неоиудаизмом.
В Галилее все было иначе. Там ненавидели все эллинское и римское. Оттуда вышли первые сикарии (кинжальщики) - террористы, убивавшие и чужеземцев, и вероотступников.
И галилеянин Иисус Христос говорил иудеям: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, гробы скрытые" (Лука II, 37) и "Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" (Иоанн 8, 44).
Столь категоричные характеристики указывают на несовместимость христианского и еврейского поведенческих стереотипов, ибо в I в. до н. э. евреи больше служили мамоне (богатству), нежели Иерусалимскому храму.
Добыть деньги было несложно, но для этого было необходимо включиться в общий рынок эллинистического мира и принять участие в его интригах и склоках.
Люди для торговых операций имелись, но им пришлось изучить греческий язык, воспринять эллинскую образованность, перенять манеры, переменить имена… короче говоря, сменить стереотип поведения.
Эти эллинизированные евреи назывались саддукеи и не только держали в своих руках экономику и высшие административные должности в царстве Хасмонеев, но и представительствовали за его границами. В Александрии, где греки составляли 50 % населения, евреев было 40 %, а все остальные, в том числе египтяне, - 10 %. То же самое было на Кипре и в городах Малой Азии. Иными словами, евреи-саддукеи вошли в эллинистическую цивилизацию и постепенно растворились в ней.
Это оторвало их от хранителей традиций - фарисеев и от народных масс. Последним было особенно противно, что их правители уподобились их злейшим врагам - эллинам. Поэтому раскол этнического поля расширялся и дошел до того, что власть Ирода держалась на поддержке наемных воинов, а народные пророки проклинали его, - ситуация, характерная для фазы обскурации. И в I в. н. э. этнос распался и погиб.
Палестинские евреи, сохранившие изрядную долю неукротимости и нетерпимости своих предков, поссорились и с римлянами, но те дважды расправились с евреями - в 70 и 132 гг., да так, что Палестина обезлюдела и ее заселили арабы. Те евреи, которые успели убежать от ужасов войны на западную окраину империи, нашли там покой и безопасность.
Более того, иудаизм стал распространяться в самом Риме - через женщин, утративших в эпоху империи традиционную нравственность. Это вызвало отрицательное отношение римлян к евреям, по аналогии перенесенное на христиан.
Когда память о пролитой крови померкла, оказалось, что в крупных городах Римской империи, в греческих колониях - Пантикапее, Горгиппии и Танаисе, в Армении. и в оазисах Аравии еврейское население сохранилось. Однако это были уже новые евреи, затронутые пассионарным толчком I в., и, следовательно, ровесники византийцев и славян. Они поддерживали активные связи со своими иранскими единоверцами, пользовавшимися покровительством врагов Рима - парфянских царей. Вследствие этого обе общины до конца V в. непрестанно обменивались идеями и людьми
А как это было им нужно!
Персия была страна бедная, но благоволившая к евреям; Восточная Римская империя была богата, но греки успешно конкурировали с евреями. В те века центр тяжести межэтнических конфликтов был перенесен в область идеологии. Библия была уже переведена на греческий язык и перестала быть тайной. Ее читали усердно, но реакция читателей была различной.
Одни вступались за змея, побудившего Еву заполучить познание добра и зла, а того бога, который хотел оставить людей в невежестве, именовали злым демоном (офиты). Другие объявили материю, а следовательно, весь видимый мир несуществующими, т. е. просто помехами на пути к совершенствованию души, реальность коей утверждалась (гностики). Третьи отрицали преемственность Нового и Ветхого Заветов, считая древнюю еврейскую религию поклонением сатане (Маркион и его школа). Четвертые - манихеи - рассматривали мир как область борьбы света и тьмы, но если христиане признавали мир и жизнь творением Божьим, то манихеи держались обратной точки зрения: мир - это тьма, пленившая частицы света (души).
На Западе дуализм не удержался. Язычник Плотин и христианин Ориген создали стройные монистические концепции, овладевшие умами мыслящих людей III в., а последователи гностиков замкнулись в своем пренебрежении к черни, и их идеи перестали влиять на широкие слои римского общества и этносов, его составлявших.
В Иране гностическое манихейство натолкнулось на стройную систему зороастризма, где жизнь благословлялась и утверждалась как творение Ормузда, а смерть и уничтожение (аннигиляция материи) считались делом Аримана. Мани заплатил жизнью за последовательность своего учения. Казалось бы, для жизнеотрицающих гностических систем нет места в мире, но оно нашлось.
На рубежах великих суперэтносов: эллинизма и Ирана, Ирана и Турана, Турана и Индии, где ютились небольшие, хотя и самостоятельные княжества арабов, кавказцев, эфталитов, последователи гностических идей находили приют и безопасность. И евреи, променявшие Палестину на Месопотамию, были в их числе. Стесненные жесткими установлениями официальной религии, они чутко реагировали на развитие мировой творческой мысли и выдавали свои соображения за древние предания - Каббалу, тем самым давая им место рядом с жесткой системой Талмуда.
В Каббале были и монистические системы, близкие к неоплатонизму, и дуалистические, унаследованные от ессеев, и тяга к новым идеям, то и дело возникавшим в Иране и Византии. А так как пассионарных людей в вавилонской общине было много, то с III по VI в. она бурлила идеями и принимала активное участие в событиях, имевших значение для нашей темы.
* * *
Столетней называют войну Франции с Англией (1339-1449), но столь же долгой и еще более ожесточенной была серия восстаний в Аравии и Сирии при высокой степени пассионарности византийского этноса и окончательном исчезновении эллинизма. Эти эксцессы были продолжением друг друга и тянулись 110 лет - с 517 по 627 г.
"Два меча нельзя вложить в одни ножны", - гласит старинная персидская пословица. Евреи и христиане были равно пассионарны. Описанная выше несовместимость проявлялась не только в философии, но и в настроениях народных масс. Еврейское население Южной Палестины было уничтожено при подавлении восстания Бар-Кохбы, но в Самарии оно уцелело, так как самаритяне не принимали участия в еврейском движении. Евреи тогда не считали самаритян за "своих".